Философско-матеариаловедческая история  о религиях новых и старых и как старое прорастает в новом, подменяя собой его суть.

Дело было в Ирландии, когда христианство ещё не совсем пришло, а язычество ещё только уходило. Жил был один Лепрекон, он же эльф-башмачник.  Эльф был авангардист, он первый додумался горшок с золотом прятать не у конца радуги, а за полмили до горизонта. В принципе, и то и то говорилось лишь для легенд и россказней, а в действительности лепреконы сплавляли золото с никелем и вольфрамом и из полученного весьма прочного сплава, непохожего на золото совершенно, делали тяжёлую и некрасивую домашнюю утварь (тяжесть и некрасивость были обязательным условием, чтоб не украли). Имя у эльфа было, но в нём присутствовали звуки, которым в большинстве человеческих языков нет соответствующих букв. Поэтому пусть он будет просто Нашим Лепреконом.
Эльф сидел в своём жилище и починял обувь Меркурию, тот, несмотря на то что римские легионы уже давно покинули Британию, появлялся у эльфа, мотивируя это профессионализмом эльфа, как мастера обуви. В действительности ему нужен был собеседник из Старого Мира. Возраст Нашего Лепрекона  выдавали глаза и некоторые оговорки, на вид он был как все лепреконы, но глаза говорили, что он помнит времена, когда Капитолийская Волчица ещё не стала кормилицей Ромулу и Рему. Меркурий подозревал, что Наш Лепрекон помнит те времена, когда Меркурий ещё был Гермесом, а то и просто стихийным духом, не получившим ещё веры и, соответственно, воплощения. Сейчас Меркурия беспокоило, что, похоже, его история циклична, и почти потухшая вера в Римский Пантеон уже скоро не удержит его в Ойкумене, как бога, развоплотит его снова в стихийную сущность, мечтающую быть кем-то, но не могущую стать без веры.
«Такова судьба всех богов», – думал Меркурий, пока  башмачник щёточкой из гривы единорога прочищал крылышки на сандалиях.
Молчание затянулось и раздражало.

– Скажи, а ты как дальше? Придут с крестом и погонят во льды к тюленям.

Сказал о волнующем Меркурий. И тут же развил тему.

– Или ты, как титан: пока стоит холм, я вечен!!!

Спародировал Меркурий одного из мелких титанов.
Наш Лепрекон задумался и, подполировав живую кожу сандалий, поднял задумчивый взгляд вверх.

– Тебя беспокоят Люди Креста? Они пришли, потому что уходите вы, а не наоборот. Да и всё это ненадолго.

– Что ненадолго?

Спросил Меркурий, проверяя подъемную силу сандалий.

– Волна изменений. Религия одного бога сильна канонами. Пока вера молода и бездумна – она ВЕРА!  А потом сомнения одолевают, каждый считает себя центром этого мира. «Вышний мир, конечно, богу, а вот в этом – самый умный я», – говорят люди, или думают, или и не думают ничего, но делают так, как будто так думают.

Озадаченный Меркурий спланировал на свёрнутую то ли шкуру, то ли ковёр из листьев
И вопросительно уставился на лепрекона. Башмачник налил себе чаю, вина Меркурию и молока с пряностями его сандалиям. Уселся на буковое полено, изукрашенное странной резьбой, и продолжил.

– Ты не интересовался, как арабы считают?

Вопрос башмачника озадачил Меркурия.

– Что считают? Или о чём?

– Вообще считают.

Улыбнулся башмачник.

– Их так утомил ваш римский счёт, что они создали новую систему счёта. Меня недавно одна Пэри посещала, так, увидев как я пытаюсь вашим римским исчислением что-то считать, показала их метод. Там мне умножение столбиком понравилось, особенно, когда она пишет и говорит: 3 пишем 5 в уме.

Меркурий, по совместительству с прочим и бог торговли, очень заинтересовался методикой быстрого счёта, даже крылышки на сандалиях затрепетали, разбрызгивая неслизанные капли пряного молока из блюдец.

-Расскажи, расскажи.

– Потом, я не о счёте хотел сказать, а о том, что в уме больше, чем на бумаге и языке часто. И поэтому ты выживешь. Особенно, если учесть твою энергичность.

Усмехнулся Наш Лепрекон.

– Один шаг до развоплощения, а как деньги быстрей считать -интересно ему. Вот, послушай,  раньше Люди Креста говорили, что бога рисовать нельзя, язычество это, а теперь иконы появляются, уступка прошлому за уступкой, почти все праздники свои к нашим привязали, чтоб не запрещать, переименовали вроде как. Ты бог торговли или кто? Предложи тем, кто тебе верен ,начать торговать христианскими святынями. Иконы же перепродают. Будет вам кусочек плащаницы, волос святителя, хоть слёзы ангелов – платите только. Смотри, чтоб «истинные христиане» не разорвали в будущем на куски, как конкурента. Дальше, помнишь, как в Риме обещаниями торговали? Ты мне вина и денег, а я со жрецами поговорю, чтоб они перед Нептуном словечко замолвили, авось и шторма не будет. Так и вечной жизнью и отпущениями грехов можно в розницу и оптом, сразу и в рассрочку.

Озадаченный Меркурий намотал прядь волос на палец и спросил:

– А мне что с того? Накопить денег и храм себе умному и красивому построить? Так сломают сразу. Да и построить не дадут.

– Нет, не храм, а амулеты Меркурия для удачи в торговле, тапочки Гермеса для скорости сделок.

Ухмыльнулся башмачник, явно высказав, что знает о прошлом бога.

– Дальше больше, чем сильнее будут люди активнее мешать в кучу всё что несёт силу, тем больше места будет для тебя и меньше останется от того, из чего Христианство выросло.

Деньги – всегда сила, торговля – это деньги, торговля – это ты. Обожествляй деньги.
Монетка на удачу. Монетка, чтоб вернуться ещё. Монетка круглая, как солнце и блестит, как оно.
Святой лик в окружении монет приобретает небывалую силу.
Бог солнца Ра, символизируемый монетами, помогает иконе божьей матери исцелять увечных.
Мешай всё в кучу, и когда каноны сгинут под водопадом мнений и споров, снова останешься ты. А как сможешь и функцию душеводителя на себя перетянуть, то считай, что ты снова полноправный бог.

Ухмыляющийся Гермес-Меркурий подбросил римскую монетку, извлечённую невесть откуда, и сказал:

– Да, в тот момент, когда христиане на деньгах отразят лики не только королей и знати, но и святых, и напишут на деньгах о вере и покровительстве, именно тогда я буду считать, что это – просто ветвь язычества и деньги – один из их божков, а я – покровитель его.

Наш Лепрекон щелчком пальцев разжег огонь под тиглем и начал сыпать что-то в него. Кусочки светлого металла, тёмного камня, алый порошок… Потом сказал:

– И главное, заставляй их думать, пусть думают, как защитить деньги от подделки, а отложенное – от обесценивания, как приумножить ещё не заработанное, и украсть ещё не произведённое. Пусть их это заботит днём и ночью. Они думают о деньгах, деньги – это ты, тебе будут приносить жертвы даже на всякий случай, чтобы чего не вышло. Тебе ведь вера искренняя не нужна, по крайней мере, в ипостаси бога торговли.

Ухмыльнулся башмачник и продолжил:

– А я буду, пока моё мастерство башмачника со мной и люди не избавились от ног.

– И не только люди, – продолжил Меркурий. А башмачник запустил руку в мешочек с солеными орешками и, достав три, начал жонглировать.

– Единый, – ну, ты понял, о ком я говорю, об их новом боге, – он живёт только верой, а одним мозгом размышлять и верить невозможно, это противоположные действия. Точнее, размышлять можно, но только в узком русле, иначе быстро вырвешься за пределы веры и всё, ты вне системы и враг ей. А такие, как ты и я, больше похожи на людей, и в смысле жизненной силы – всеядны и изворотливы.

Достал мех с вином, налил в деревянные кубки и собирался передать один гостю, но тот раньше слевитировал его себе сам, взял второй и провозгласил:

– За нас, кто выживает, меняет имена и повадки, оставаясь самими собой, и снова выживает!!!

Если кого-то задела тема или тон написанного – пишите, обсудим. Эта вещь на работе почему-то быстро-быстро написалась во время обеденного перерыва.
За историческую достоверность описанного не ручаюсь. )))