Пятачонок уже был далеко когда безнимбатый Оа дошёл до 58 «нравилось… нравилось…» Свин увидел небольшое точечное сияние разгорающееся около дерева с дуплом. Напружинив свои аппетитные ноги, он увеличил скорость до дна своих возможностей, чтобы удовлетворить своё бездонное любопытство. Добежал как раз в тот момент, когда сияние достигло апогея, от жара нарисованные деревья начали пахнуть палёной бумагой и горелыми красками. Около центра сияния стояла странная коробчатая фигура голубоватого цвета неуклюже переваливающаяся и перетаптывающаяся. В руках она держала зловещие клещи грубой работы, с расплавившимся концом и, похоже, не знала, что делать дальше. Потом бросила клещи и достала из котомки покрытой изморозью ледяные кубики с инистыми буквами и начала поочерёдно бросать их в центр сияния, зачем-то выкрикивая каждую букву:
– В. Е. Ч. Н. О. С. Т. Ь
Пятачонок попытался повторить звук изданный существом при выкрикивании последней буквы и чуть не задохнулся от комка забившего рот. Это язык узлом завязался при попытке выговорить звук соответствующий мягкому знаку. Пока свин развязывал язык, странное существо, подергавшись, сбросило коробчатый асбестовый огнеупорный костюм и стало когтистой лапой ковырять место, где было сияние, а сейчас просто парящая густым белым паром лужа.
Это существо Поросёк идентифицировал как Саву Васу. Если кто не в курсе то Сава это литературно-милновская эндемичная разновидность пернатого, Васа имя собственное. Пятачонок наконец разузлил язык, но он тут же загуглился, пришлось разгугливать, потом заправил его в рот и тоже подошёл к мету бывшего сияния, только с другой стороны. Сава достала из побулькивающей как камчатские гейзеры грязи ещё более грязный комок и, не замечая свина положила извлечённое на настоящий, не нарисованный, гранитный булыжник и грохнула сверху настоящей стальной кувалдой. Кусок раскололся, внутри было жёлто-блестящее нутро. Маленькое, размером с яблочное зерно, остальное было чёрно-рыжим. Сава Васа бросила обе половинки в грязь, там зловеще зашипело, и устало уселась на булыжник, сказав:
– То мало, то много. Деладь до чдо? За какое брестубление бне дакое наказание? Я чусдвую бебя униженной и оскорблённой! Уйду в бодболье и буду общадься с миром долько забисками.
Пятачонок спросил:
– Сава, а что ты делаешь?
– Превед Пядачонок. Ты уж извени, у бедя дасборг. Хронический. Даже не знаю как быдь.
Пятачонок молча сунул ей остатки пыли Правильного Растения в клюв. Некоторое время Сава жутко чихала, потом чихала просто страшно, потом уже и не страшно вовсе. Наконец умаялась и утихла. Шумно высморкавшись она обнаружила отсутствие соплей и сказала:
– Спасибо Поросёк. Свершилось чудо, друг спас друга. Ой, кажется это не мои слова.
Пятачонок подумал, что от насморка лучше – бы конечно диацетилморфин, но что есть, то есть. И спросил:
– Я хоть и свинья, но не копирайт ходячий, так что можешь говорить любые слова. Я хочу спросить, что это тут было? Ты что алхимией увлекаешься, золото получаешь?
Сава улыбнулась, мелькнули золотые зубы:
– Подумай Поросёк, зачем в Волшебном Лесу золото? Причём птице! Я бронзу получаю.
– Зачем?
– Я хочу с шиком и помпой лететь. Чтобы мой стремительный полёт был не бесшумен, а обрамлялся хрустальным звоном бубенчиков!
Пятачонок задумался и смог извлечь из памяти фразу «… хрустальный звон серебряных колокольчиков…»
– Так я слышал, что хрустально звонят серебряные колокольчики.
– Сказка для бедных. Дело не только в материале, но и в размере.
– В смысле? Почему для бедных?
– Потому что у них денег только на маленькие серебряные колокольчики хватает. А если взять пару тонн серебра. Отлить колокол и вдарить от души! Думаешь, он будет хрустально звенеть? Фигушки! Басом так загудит, что правое ухо с левым местами поменяются! К тому же серебро темнеет. Особенно когда в атмосфере сероводород присутствует. А у меня с наветренной стороны этот склеротик Кроличий Уч живёт.
– А причём его склероз к сероводороду?
– А он как о своей теореме Ферма задумается, так и начнёт оставшуюся после Пинни-Вуха посуду языком мыть. А его потом парализует и пучит. Дышать невозможно. Вентиляция у нас тут только через гиперканал с реальностью, а он редко открывается. Так что серебро отпадает, я хочу, чтоб колокольчики на крыльях блестели!
– Понял. Ты хочешь отлить колокольчик.
– Всё сложнее свин. Для колокольчика нужна свежесделанная бронза, первой плавки. То есть плавим медь и олово и смешиваем. Но не совсем смешиваем, структура неоднородная нужна. Тогда звенит замечательно. А из передельной бронзы это уже не комильфо получается.
– Так, насчёт материаловедения понял, а что это светилось?
– Так нарисованные дрова не горят. Я от сказкопересечений набрала всякого. Олова, меди а на чём плавить не знала, потом решила термит сделать, нужен алюминий и ржавчина. Алюминий часто попадает, с вилками и ложками старыми. Пол леса пользуются. Остальная половина тупые слишком. Потом железного человека занесло, тогда-же когда и Элли, он мне на маслёнку глазами показывал, но я его под ручеёк положила и через пару недель был хороший мешок ржавчины. Сделала термитную шашку, положила солдата и монетку и подпалила магниевым запалом. Но перестаралась, бронза перегорела вместе с формой. Снова без колокольчика осталась.
– Постой Сава. Какого солдата?
-Оловянного, одноногого. Его из какой-то сказки принесло, всё про какую-то балерину вспоминал. Решила переплавить, чтоб не мучился.
Пятачонок вспомнил, как как-то принесло одного странного мальчика. Весь разрисованный, с длинными рукавами и всё завывал:
-Куда-то исчезла Мальвина моя. Мальвина пропала в чужие края.
Он пытался броситься вниз с Огромного Дуба. Но не смог залезть. Потом пытался обниматься и рыдать на груди у Кристофера Робина, при очередном его появлении. Получил по морде и, рыдая, убежал в историю, откуда раздавались завывания: «Ах принцесочка моя горемычная…» может там они с тем вместе поладят? Сава продолжила повествования, сидя перьевым задом на розовом граните:
– Грош медный я у девочки со спичками отобрала, точнее поменяла его и спички у этой замёрзшей дуры на сгущённое молоко, стянутое у Кроличьего Уча, расчёску и книги «Чудо голодания» и «Обыкновенное чудо». Потом отправила на солнышко греться.
– Почему сразу дуру?
– А чего она замерзала там у себя, а ничего не подпалила? Она же спичками торговала! Я так поняла, из её рассказа, домов там вокруг много было, и дерева в них тоже, вполне смогла бы на пожаре отогреться.
– А где она теперь?
– Ушла. Там ещё в той истории кучерявый мальчик забор собирался красить, Том Сойер его звали. Или Тодд Моер? Девочка посмотрела на тот мир и сказала: «или замуж или в омут, сколько можно спичками торговать» и ушла. Но это всё неважно. Бронза-то не получилось. Хорошо что от того железного человека много ржавчины получилось. Будед иф чехо снова термид сделадь.
У Савы снова активизировался насморк. Пятачонок начал искать ещё пыль от Правильного Растения, но тут…