Эта история является некоей боковой ветвью из событий в мире Йошки и её можно читать отдельно.
Мелкий пернатый потомок динозавров, проходящий у людей под названием воробей домашний или Passer domesticus, сидел на покрытосеменном растении клён и наблюдал, как более крупный потомок динозавров, ворона, остервенело рвёт мелкий хвощ, который изобильно рос в окрестностях железнодорожных путей около Диканёвских очистных сооружений города Харькова. Воробей некоторое время просто смотрел. А потом, когда понял, что Ворона потратила на процесс остервенелого рвания энергии больше, чем можно получить, украв у зазевавшегося алкоголика среднюю порцию закуски, заинтересовался мотивацией:
– Ворона, а Ворона, ты чего зелёные насаждения выклёвываешь? Смотри, Гринпис придёт, тебе лапки отгрызёт.
– Отстань, Воробей. Не видишь – я мщу!
– Кому? Тле? Так она на хвощах не водится. Метаболизм не тот.
— Вот хвощу и мщу.
– Ворона, а Ворона, ты, случайно, мухоморов не наклевалась?
Проходящий мимо представитель коллективного разума муравьёв, Муравей Антоний (буду звать его так, потому что его настоящее имя состоит из запахов), остановился и начал впитывать информацию. Ворона задумалась над последними словами Воробья, провела оценку своего метаболизма, потом с сожалением сказала:
– Нет. Не наклевалась.
– Так в чём дело-то? Я первый раз вижу, чтоб хвощу мстили.
– Так я в первый раз и мщу.
– Ворона, не увиливай. Расскажи, как дело было?
– Ты точно хочешь об этом поговорить? – озабоченно спросила Ворона.
– Слушай, не прикидывайся ветеринаром-психотерапевтом. Рассказывай.
– У меня недавно родовая память проснулась. Я сначала вспомнила, как была яйцом.
– Чьим?
– Воробей! Не перебивай, а то в глаз получишь! Так вот. Потом я вспомнила, как была своими родителями. Потом меня раздробило на невообразимое количество потомков. У меня мозг чуть не закипел! А потом линия начала сужаться и сошлась к очень небольшой компании предков.
– Бутылочное горлышко называется. Знаю я это. Люди и Гепарды тоже когда-то чуть не вымерли. Зато теперь все генетически одинаковые.
– Какие же они одинаковые! Я недавно одного чёрного, как я, человека видела!
– Если совместное потомство дают, значит, одинаковые. Вот у меня с тобой не получится.
Ворона критически оглядела маленького нахала и только хотела что-то сказать, как Воробей продолжил:
– Может, попробуем. Будет первый Воро-воро–бей–на. Полуворобей полуворона!
– Тебя на полвороны не хватит!
– Я на полворобья претендую.
Муравей Антоний упал с закипевшим мозгом в лужу, моментально её вскипятив и уничтожив популяцию головастиков, которые были вообще ни при чём, немного остыл и продолжил впитывать информацию. Ворона хотела было улететь, но решила продолжить:
– Ладно. Продолжаю. Было нас немного. И были мы не совсем птицами. Точнее, совсем не птицами. Скорее, большими ящерицами. На задних лапках ходящими. И ели мы травку, вкусную, вкусную. А рядом рос невкусный хвощ. Побольше этого, раз в двадцать или даже в сто! И там странное существо сидело и хвощ гладило. Я потом сообразила, что это Хвощёвая Феечка.
– Ты что, Растительную Феечку видела? Они так редко появляются. Тем более Феечки таких реликтовых растений.
– Видела, видела. И тут выскакивает такой огромный. Как тепловоз.
Воробей и Ворона проводили взглядом тепловоз, укативший в направлении Харьковского вокзала Левада.
– Или даже больше. Зубастый, лапистый, хвостастый. Зубы – во! И ноги до самой земли.
Воробей, сидящий на высокой ветке, посмотрел, сколько его ноги не достают до земли, и проникся уважением к вышеописанному существу. Ворона продолжила:
– Он из хвоща появился и каааак прыгнет. А перед этим как нагадит прямо на Феечку! Та даже посинела от злости от такого неуважения. Она плюнула в этого огромного чем-то светящеся-зелёным, и тот свалился на бок. Наши закричали: «Тиранозавра Долбопрыга из вытрезвителя отпустили!» Хотя нет, кричали они немного другое, но на наш язык оно абсолютно точно не переводится. Тиранозавр Долбопрыг подскочил и, глянув на Хвощёвую Феечку, как уметелил в прекрасное далёко, только его и видели. Феечка как-то очень быстро очистилась и проводила его ясным недобрым взглядом.
– Ещё бы. Обгадить Растительную Феечку без спросу! Что дальше было?
– Дальше она начала Феячить, и вскоре появилось два мелких, как она, существа. Явно не местных. С внутренним скелетом, как позвоночные, но с восемью конечностями и оранжевого цвета. Они как Тяпа и Ляпа представились. И оказались, что они что-то задолжали Хвощёвой Феечке. А она хотела, чтоб они поэтому Тиранозавру небольшим метеоритом зафундолили.
(На счёт числа конечностей. Все наземные позвоночные произошли от рыб, которые выползли на сушу. Рыбы, которым не сиделось в воде, были четырёхпёрые. Поэтому у всех позвоночных четыре конечности. Родственники этих выползших до сих пор в районе Мадагаскара водятся, латимерии называются. Если бы выползли многопёрые рыбы, то бегали бы сейчас позвоночные с шестью, восемью и больше конечностями. Но популяция таких рыб была сильно прорежена во время одного из Больших Вымираний, Палеозойского. Да и просто ленивые были. Сидели, наверное, в воде и гордились, что у них много потенциальных ног.)
– Хвощовая Феечка ушла, а Тяпа с Ляпой остались обсуждать заказ Феечки. Они что-то чертили, как черти, утюжили землю, как утюги, и вообще делали вид, что умные.
– Так, может, они и умные?
– Ты дальше слушай! Они рисовали, спорили, а потом один из них сказал, что не представляет, как отличить нужного Тиранозавра от ненужного. И второй предложил сбросить метеорит такого размера, чтобы размер кратера был больше той зоны, куда мог уйти тиранозавр. Они обрадовались. Оказывается, у них на примете был хороший астероид, как раз через несколько часов рядом будет. Надо только орбиту подправить. А потом я поняла, что это чем-то нехорошим кончится. Рассказала своим. Тут оказалось, что этот мой предок самым умным в коллективе считался. И мы побежали. А Тяпа и Ляпа трансгрессировали куда-то. Бежали мы долго. Один из старых даже умер на бегу, несколько маленьких отстало. Все уже думали, что я неправду сказала, и хотели меня за такой принудительный забег съесть. А тут в небе чиркнуло, швыркнуло. Небольшой огненный шар в атмосферу воткнулся и осветил всё, потом ещё один, и ещё. Оказалось, это осколки главного шара. Тот был такой большой, что низ его уже в Землю утыкался, а верх даже ещё полностью огнём охвачен не был, за атмосферу торчал. И как ГРОХНУЛО!!! И мы полетели. Маленькие, которые отстали, нас обогнали, они метров на пять выше летели, на большом листе, за который держались. Потом такое началось! Эти придурки оранжевые таким астероидом по Земле приложили! Выжили не все. И то потому, что мы маленькие. Больших размазало при падении.
– Понятно. Какой был, тем и приложили. А что дальше было?
– Дальше плохо было. Еле выжили. Я своих возле одного небольшого разлома в земле оставила, там лава подтекала периодически и не так холодно было. А вокруг тьма кромешная, зима холодная. В общем, довёл туда своих. Размножился. И дальше видел это уже глазами потомства.
– Ясно. А зачем хвощ клевала?
– А может эта Хвощовая Феечка снова появится, и я её в макушку клюну! Ведь как хорошо было. Травка, тепло. Правда, Тиранозавры изредка, но это тоже надо, а то разжирели бы все. И из-за Тиранозавров не было никаких проблем с похоронами. Они у нас лучшая ритуальная служба были, превентивная. Съедали гораздо раньше, чем сам помирать собрался. А она такую хорошую жизнь испортила!
Воробей некоторое время обдумывал эту цепочку событий и мыслей. Муравей Антоний полностью заполнил свою небольшую память и убежал сбросить информацию и вернуться за следующей порцией. Несколько минут Воробей и Ворона молчали. Потом прибежал Муравей Антоний, Ворона снова начала клевать хвощ, Воробей хотел ещё что-то сказать, но тут в остатках хвоща появилась красивая зеленоватая маленькая девочка. Она осмотрела окрестности и сказала:
– Так, так, так. Буква «о» и твёрдый знак. Мимо тут я проходила. И к Вороне заходила. Что я вижу? Стыд и срам. Хвощ ломают пополам.
Потом продолжила уже в прозе:
– Ворона, ты чего? Совсем на ниве исторической справедливости рехнулась? Про эволюцию забыла?
При слове «эволюция» Воробей и Муравей вытянулись по стойке «смирно» и отдали честь друг другу. Ворона посмотрела на девочку и спросила:
– Что, получилось у меня тебя достать! Я щас остальной хвощ повыклюю.
– Так я бы и не пришла, если бы мне Феечка- Фенечка не рассказала. Она в том муравейнике, откуда этот информационный муравей родом, – Хвощовая Феечка показала изящной рукой на Муравья Антония, – Фенечка там эксперимент проводит. Она им их обычную плесень, которая целлюлозу помогает разлагать, модифицировала так, что она мыслительные процессы стимулирует. Они теперь всё умнее и умнее. Скоро муравейник спалят в процессе опытов. А Фенечка мне рассказала, и вот я здесь. Ворона, ты вообще чего хочешь?
Ворона мечтательно закатила один глаз и сказала:
– Хочу, чтоб как раньше было. Я – мелкий динозавр. Рядом друзья и куча травы вкусной.
Хвощовая Феечка задумалась. Сказала: «Ладно» и провела сеанс одномоментного Феяченья. Вокруг грямкнуло, трямкнуло, фуфырхнуло и полыхнуло зелёным. Ворона с ближайшими друзьями, превращёнными в мелких травоядных динозавров, стояли в километре от исходной точки. В месте, где Диканёвские очистные сооружения выбрасывали очищенную экологически чистую воду в реку, вокруг была сочная зелёная трава, неподалёку стоял не очень трезвый ошалевший мужик с удочкой, щипающий себя за щёку, пытаясь понять, эти зверьки ему мерещатся или нет? Бывший Воробей спросил у бывшей Вороны:
– Допросилась? Теперь будем тут в партизан играть, чтоб нас для опытов не поймали, или для супа, что тоже вероятно. Остальные бывшие птицы, имевшие несчастье знать Ворону, сообразили, что это они из-за неё стали безперьевыми и чешуйчатыми. И начали ловить зачинщицу. Та кинулась от них вдоль рельсов. Так они и бежали, пока их не догнал товарный поезд, в открытый вагон которого запрыгнула бывшая Ворона, вслед запрыгнули остальные, уже уставшие и драться передумавшие. Потом угомонились и тихо запели старую еврейскую дорожную песню, которую знал бывший Зяблик, а ныне нечто похожее на недоархеоптерикса:
Светит Вифлеемская звезда.
Снова мы оторваны от дома.
Снова, между нами, города.
Рытвины Содома и Гоморры.
Снова мы идём куда-то вдаль.
Паспорта тасуя будто карты.
Снова нам чего-то смутно жаль.
Снова нас все поняли превра-а-атно.
А песен нам хватит и трёх.
Вот этой. Про овец и про Яхве.
И снова нас тянет домой.
Вот только бы пустили обратно…
Остальное было заглушено стуком колёс
Так весь коллектив динозавров уехал куда-то в район города Балаклея, где и проживают в условиях полной конспирации и поныне. Там бывший Воробей смог завести совместное потомство с бывшей Вороной. Зяблик мечтает попасть в Бердичев, посмотреть как колобки ведут там следствие, но пока не получается. Эволюция продолжается.
Записано со слов говорящего волнистого попугайчика Кеши, лично знавшего Воробья до и после модификации.