Йошка, сменивший несколько пап (или отцов, кому какое слово больше нравится), успевший побывать Павловым, Пржевальским, Роборовским и Абрамовичем, снова был временной безотцовщиной. А его неугомонная мама, имевшая уже небольшое кладбище мужей, очередной раз решила найти кого-нибудь покрепче и поживучей.
Йошка мысленно пожелал ей удачи и пошёл кормить собаку Павлова, лошадь Пржевальского, хомячка Роборовского и попугая Абрамовича. Йошка считал, что идеальным мужем для мамы был бы жидкометаллический терминатор Т-1000 с дополнительной внешней системой охлаждения, например трубкой, качающей воду из мирового океана. Это что-бы, не расплавился от темперамента мамы (она по подвижности напоминала каплю ртути на вибрирующей поверхности или шарик от подшипника, который из рогатки запульнули в комнату с резиновыми стенами). Но предпочитал держать свои мысли при себе. Мама всё время говорила, что Йошке одному плохо, и она хочет родить ему братика, сестричку или кого-нибудь ещё. Третий вариант Йошку привлекал больше всего, своей недосказанностью и простором для воображения.
Зайдя в лабораторию Йошка, увидел лежащего на слое сена Искусственного Человека, его мальчик собрал по рецепту Доктора Франкенштейна (их дальнего родственника по естественно материнской линии, кто там был по отцовским Йошка точно не знал) из местных алкоголиков, которых разорвало при взрыве самогонного аппарата высокого давления, назывался он изначально Алкопаззл. Но потом Йошка дополнил его немного частями Пржевальского, Роборовского, Павлова, Абрамовича и прочих пап для чего приходилось каждый раз договариваться с патологоанатомом. Искусственный Человек лабораторию никогда не покидал, принципиально. Он считал, что расширять пределы его личного мира глупо и опасно, его полностью удовлетворяло сочетание внутреннего мира и территории лаборатории. Причём даже по лаборатории он передвигался ограниченно. Он как-то сказал, что идеал — это когда передвигаться не надо вообще и нулевой собственный размер. Тогда граница с внешним миром равна нулю. Ещё он любил математику, но не всю, а только функции с изолированными точками вроде игрек в квадрате равно икс в квадрате умноженное на скобки в которых икс минус один Y^2 = X^2(X-1). А любимой функцией у него была игрек равно единица плюс под корнем логарифм от косинуса два Пи икс, так как эта функция была вся из изолированных точек! Искусственного человека представлять себя изолированной точкой радовало даже больше, чем наряжаться в колдуна с металлистским уклоном и изображать из себя пуп мира.
Сейчас Искусственный человек играл в гляделки с Лошадью Пржевальского. Они корчили друг другу рожи, дожидаясь, кто первый засмеётся или заржёт. Каждый перед соревнованием съел по лимону без сахара, и теперь они стойко соревновались, с перекошенными от лимона физиономиями. Всё было как обычно:
Собака Павлова пускала слюни на лампочку Ильича.
Хомячок Роборовского рисовал мелком, зажатым в зубах, своё генеалогическое древо, выводя его к паре хомяков, в своё время чуть не прогрызших дно в Ноевом Ковчеге. Судя по древу пара хомяков, попавших на ковчег, звалась Хой (в честь Ноя) и Хера (в честь Херувимов), и у них на корабле родилось трое хомячат – Хим, Хом и Хам. Последнего назвали в честь одного из сыновей Ноя, самого активного. Собственно Хам и был инициатором прогрызания дна, уверяя, что там клад есть. К счастью, они жили не на самой нижней палубе и просто провалились на следующую. Там они познакомились с поросятами. Поросятам так понравилась идея иметь собственные имена, кроме видового идентификатора что они тут-же взяли себе имена Ниф, Нюф и Наф. Поскольку на этой палубе Ноевого ковчега было очень хорошее эхо то в истории они сохранились как Ниф-Ниф, Нюф-Нюф и Наф-Наф. Эти имена стали каноническими в свином племени. Некоторые современные свиньи говорили так “Я из колена Нюф-Нюфова родом”
Хомяки продолжили грызть дальше в поисках клада. Им оставалось ещё сантиметров пять дна корабля, когда тот причалил в благодатной Армении к горе Арарат. Где после прохождения таможенного досмотра устроенного двумя ангелами, Пофигиилом и Офигеелом, фанатеющих от всяких бюрократических штучек, все сошли на берег.
После выхода на сушу родилось ещё много хомячат (или хомячиков?) разного пола, и род хомячий не угас. Исходными хомяками в данной концепции мира естественно были Хадам (Хаддам) и Хева (другой вариант написания Хевы на нашем языке нецензурен и поэтому не приводится).
Ещё у Хомяка Роборовского была передаваемая и копируемая из поколения в поколение книга “Приход” где рассказывалось о странствиях хомячьего племени по миру до потопа и после, а также в качестве приложения “Устав выживания хомяка”. А в качестве предисловия вольное изложение Хадама и Хевы уловленных ими мыслей духа хомячности под общим грифом “Хомяки до сотворения мира”.
Попугай Абрамович, обтачивал о камень стекляшку, держа её в клюве, делая очередной поддельный бриллиант с очень сложной огранкой.
Хотя были и тревожащие различия. На полу танцевали цветы. Их было немного, но видно их было чётко, они не двоились и после самощипания за ягодицу не пропадали.
– Кажется, приехали, – громко сказал Йошка, прикидывая, чего в жизни он не успел сделать хорошего до нынешнего сумасшествия. Список получался внушительный и, забыв о пляшущих цветах, Йошка начал записывать желаемое в блокнот гелевой ручкой с чернилами цвета хаки. Он успел только дойти до предотвращения возможности очередного взрыва вулкана Кракатау, как почувствовал, что кто-то по штанине лезет вверх. Дёрнулся и увидел, что это – суперактивная флора в виде маленькой девочкоподобной структуры взбирается к нему на колени, что-то требовательно попискивая.
Йошка испугался. Вообще-то он мальчик смелый, совершенно не боялся химического и бактериологического оружия, Чёрной Руки и падения в колодец, Бабая и белой горячки. Ещё он не боялся попасть под поезд и ошпариться горячим компотом. Но ДЕВОЧКИ!!! Йошка биологию знал и понимал, что девочки потом становятся мамами, а пример собственной мамы заставлял относиться к девочкам, как к бруску динамита, внутри которого спрятан взрыватель с радиодетонатором, срабатывающий от случайного сигнала. То есть, может, и не рванёт. А может…
В общем, Йошка замер и прикинулся собственным чучелом, думая, как бы выскользнуть из одежды и ускользить в Прекрасное Далёко. Девочка продолжала карабкаться и попискивать. Йошка заметил, что при каждом касании ручки и ножки девочки выпускают тоненькие корешки, которые впиваются в ткань его штанов. Он тут же понял: девочка родственница Онтов из фильма «Властелина Колец», такая же активная и деревянная. И, наверное, такая же опасная и непредсказуемая. Девочка добралась до ширинки Йошкиных штанов и, попрыгав, утрамбовывая топорщащуюся ткань, обратилась к нему:
– «(%%?%;;;№»»№;%:()
Йошка подумал: «Это даже не эльфийский, это похоже на бинарный код, поданный на динамик», надо будет перечитать “Криптономикон” для последующей дешифровки послания, хотя вряд ли получится, я же не Тьюринг и не Уотерхауз. Девочка прокашлялась и, очевидно, проведя перенастройку мозговых лингвистических систем и голосового аппарата, сказала уже нормальным человеческим голосом:
– Приветствую Вас, Йошка. Я официальная и полномочная представительница Феечек ЙОШКАр-Олы. Я Фиалковая Феечка. Предлагаю взаимовыгодное сотрудничество и безоблачное совместное существование.
Йошка задумался: «Она или по социалистическим газетам говорить училась, или замуж срочно хочет, или и то и другое сразу». Йошка знал, что если женщина хочет мира, любви и ласки – отказ чреват летальными последствиями. У них принцип: «Пусть хоть сдохнет, но женится!» А если непонятно, чего хочет маленькая дендрофемина, то последствия отказа могут быть ещё хуже. Что может быть хуже, Йошка так сразу не придумал, но чувствовал, что может. Йошка улыбнулся, как Шалтай-Болтай, так что улыбка чуть не сомкнулась на затылке, и произнёс:
– Мир! Дружба! Жвачка! Во веки веков! Аминь!
Девочка распахнула огромные фиалковые глазища. Йошка только сейчас задумался: «А ведь чем больше глаза, тем меньше места для мозга остаётся. А при таком размере глаз вообще непонятно, как там два глазных яблока помещаются». Девочка распахнула глаза ещё шире. Йошка понял, что он безудержно влюбляется. В леса и поля, в телеграфные столбы, в родной дом рядом с ними, и очень захотелось жить. Где-нибудь в другом полушарии Земли или вообще на другой планете, подальше от опасной девочки. Йошка видел, что после такого взгляда парни обычно глупеют и женятся. И он почувствовал, что он не исключение, разница в биологии уже как-то и не очень волновала. Йошка собрал волю в кулак, левый, а правой свободной рукой попытался стряхнуть девочку со штанов. Но та прочно укоренилась, срастив корешками штаны и трусы. «Придётся вступать в переговоры, – подумал Йошка. – А там выкручусь как-нибудь»:
– Уважаемая Фиалковая Феечка, я очень рад видеть Вас на моих штанах. Могли бы Вы изложить причину вашего визита?
Феечка обрадовалась тому, «что оно ещё и разговаривает» и, отлепившись от штанов Йошки, оторвав при этом пару болтиков с ширинки (Йошка предпочитал резьбовые соединения, не доверяя пуговицам), полезла к нему на руки.
Вскоре они уже пили чай – стимулятор мышления. Его Фиалковая Феечка нафеячила. Чай был тёмно-синего цвета и напоминал спирт-денатурат, но только по виду. Когда мутная волна паники Йошку отпустила, он спросил:
– Что взорвать надо?
Это он пытался увести разговор со скользкой темы влюблённости, женитьбы и последующего размножения, хотя возможны и другие последовательности и сочетания событий. Йошка думал, что Фиалковая Феечка сейчас, глядя на него своими изумительно огромными глазищами, скажет, что пришла совсем не за этим, и спросит, нравится ли она ему. Йошка даже начал придумывать ответ, после которого тебе не сразу выцарапают глаза. Хотя опыт наблюдения за мамой подсказывал, что есть ситуации, когда от получения сковородкой по голове может спасти только ответ «Да. Я тебя люблю», даже если спрашивали не об этом. Но Фиалковая Феечка повела себя не так, как думал Йошка. Она восхищенно посмотрела на Йошку и сказала:
– Я вообще-то пришла совсем не за этим, – Сердце и желудок Йошки сжались, – но если Вы сами предлагаете, могу набросать список объектов.
У Фиалковой Феечки уже был список. Первыми там значилась одна из Йошкар-Олинских школ, где детям на лето задавали делать огромные гербарии, бар «Весёлый Лесоруб» и клуб любителей икебаны. Йошка успокоился, немного. Похоже, женить его сразу не собирались. Фиалковая Феечка продолжила:
– Но у нас есть более важная просьба. Нужно решить вопрос с размножением цветка моей подруги и недавней сестрички.
Йошка ошалел. Во-первых, эвфемизм «цветок моей подруги» в приложении к размножению звучал как-то странно; во-вторых, что значит «подруга и недавняя сестричка»? Её что, папа Фиалковой Феечки удочерил? Йошка решил этот вопрос провентилировать и спросил:
– А кто Ваш отец?
– А у тебя как со знаниями биологии?
– Интересуюсь, по мере свободного времени, – важно ответил Йошка.
– Тогда слушай.
За последующий час Йошка усвоил эквивалент несколько мегабайтов текста в формате docх об особенностях размножения Феечек и растений, о симбиозе и паразитизме, узнал, чем митоз отличается от мейоза и какой средний молекулярный вес растительной ДНК. В каких случаях ДНК может быть в трёхнитевой форме, и в каких условиях происходит денатурация белков. Собственно информация подавалась не в текстовом виде, но как-то так хитро что запоминалась и в текстовом варианте, удобном для повторного чтения, если что забыл.
Всё это Фиалковая Феечка тараторила с милой улыбкой, не переставая прихлёбывать чай, который своими амфетаминовыми, составляющими способствовал моментальному и прочному усвоению информации. Йошка понял: это своя, она вроде той галлюцинации во всяких финтифлюшках, которая помогала ему экстрагировать галлюцигены из плесени. Галлюцигены Йошка добавлял в пиво американским лётчикам, так как любил смотреть фигуры сверхвысшего пилотажа, вроде петли Нестерова с подвыпервертом и поворота самолёта на месте на сто восемьдесят градусов по нескольким осям сразу. После лекции мальчик твёрдо решил, что пойдёт и поможет размножиться «цветку её подруги», а если надо, то и всем окрестным цветкам, и подругам. Он понимал, что такое соглашательство — это ещё и реакция на чай, но ничего не мог с собой поделать. К тому же было интересно, что будет дальше, если он согласится. На всякий случай он переспросил:
– А не врёшь? А то понапридумывают всякого. А народ потом в графе религия пишет «Джедай».
– Нет, что ты! – снова сделала глаза совсем огромными Фиалковая Феечка (сердце Йошки снова ухнуло в штаны и там радостно затрепыхалось), – Я не Липовая Феечка, это она розыгрыши и мистификации любит. Она обычно в паре с кем-нибудь из Алколоидных Феечек работает. С Маковой или Конопляной, хотя и с другими бывает. Иногда даже с Дрожжевой Феечкой. Из-за неё у вас, млекопитающих, столько новых религий и движений появилось. Одни Хиппи чего стоят! У них даже само название было – «Дети цветов». Липовая Феечка тогда ещё нагоняй за демаскировку получила. А я не такая!
Йошка заинтересованно спросил:
– А религии какие?
– Да все! Назови хоть одну, в которой создатели и последователи не старались как-то мозговые процессы разнообразить растительными производными. Это сейчас всё на синтетику переходят, от природы отрываются. Напринимаются чего-нибудь традиционного в данной местности, мозг дестабилизируют, а тут Липовая Феечка со своими идеями. Где похолоднее – там Дрожжевая Феечка старается, брагу делает, вино тоже. А перегонять это потом на самогон, водку и коньяк уже сами люди научились. Где потеплее – там Конопляная и Маковая Феечки бал правят. Есть ещё и другие, Кокаиновая, например, некоторые Грибные Феечки, Феечки Плесени разные. Одна из Феечек Плесени – Феечка-Фенечка меня на тебя и вывела.
– Так что, всё это вы насоздавали?
– Что всё?
– Религии, общества всякие непонятные.
– Нет, конечно! Не мы, а Липовая Феечка лично. И любовь вас самих, млекопитающих, к нарушению мыслительных процессов психотропными растительными производными. Кстати, Липовую Феечку на нашем Феечном Языке зовут не так, только на ваш это не переводится как надо.
Йошка задумался. В школе у них один эрудированный мужчина читал религиоведение, многое Йошка читал сам, бабушка его научила скорочтению.
Действительно, ВСЕХ создателей ВСЕХ религий и необычных движений можно было уличить в приёме веществ, стимулирующих психику. Причём самое интересное, что что-то новое они часто создавали при переходе к праведному образу жизни. Напрашивалась прямая аналогия с «белой горячкой». Когда галлюцинации и иные проблемы вызывает резкое ПРЕКРАЩЕНИЕ приёма стимулятора, плюс смена питания и образа жизни вообще. Тут Йошка вспомнил Рональда Хаббарда с его Сайентологией и спросил:
– А Хаббард, который Сайентология, он что нюхал?
– Ничего. По крайней мере в больших количествах, чтобы мозг расплавить. Он же не пророк, а коммерсант изначально. Писатель-фантаст, понявший, что больше всего можно заработать на религии, которую создал сам. Так что Сайентология – продукт расчёта, а не Липовой Феечки и других.
Йошка написал письмо маме, что отправляется на лето к бабушке в княжество Андорру. Бабушка там работала библиотекарем. Так как княжество очень маленькое, то там ценили всё компактное.
Библиотека была на флешке, а бабушка была полутораметрового роста и весила меньше сорока килограмм, она там была очень уважаемым человеком. Ещё она была очень активным человеком. Она в одиночку воспитала маму, двух котов, собаку и половину княжества, куда докричаться могла, во второй половине княжества её уже плохо было слышно. Практически сама выучила маму на редкую профессию – мама давала уроки хорошего тона вышибалам, телохранителям и спецназовцам, она доводила их галантность до условных рефлексов. Мама была ненамного крупнее бабушки, папа, по слухам, был жокеем-экстремалом, предпочитавшим скакать на конях обутым в лыжи по горам Швейцарии. Хотя версий о папе у Йошки накопилось уже штук пятьдесят, и он сильно не перенапрягался по этому поводу. Родился и родился. Можно подумать, что знание генеалогического дерева дает что-то, кроме чувства собственной значимости тем, кому гордиться своим личным нечем. Или есть чем, но им мало, хочется чем-нибудь ещё погордиться.
В письме Йошка написал, что хочет посмотреть на бабушку и, может, она что ему посоветует. Бабушка вообще-то советовала непрерывно и, если рядом никого не было, даже котов, то давала советы сама себе. Справившись с официальной частью ухода, Йошка пошёл за животным миром. Поскольку за зверями ухаживал он, то их надо было брать с собой, безвариантно. Йошка перекрасил коня в естественный цвет, так как перед этим они с друзьями перекрасили его в жёлто-голубую зебру, а путь пролегал через Украину, могли впустить и не выпустить; вытащил изо рта собаки Павлова лампочку и вставил туда свисток, собака любила работать по командам, которые сама себе подавала свистком; одел каску на хомячка Роборовского, тот был очень осторожным существом; и прицепил накладные когти попугаю Абрамовичу, тот любил считать себя Фредди Крюгером. Собаку посадил на коня позади собственного сиденья, хомячка закрепил в специальной прозрачной капсуле между ушей лошади, Попугай разместился на специальной «сокольничьей» планке на седле.
Ещё он взял книгу “Последнее лето дедства”. Книгу написал один из Йошкиных предков, живший более ста лет назад Йошкин тёзка. Очень загадочная фигура. Книга так называлась, потому что Йохан её написал за год до того, как родила его внучка и его дедство перешло в прадедство. По содержанию она была философски-автобиографической, местами криптографической и очень занимательной. Бабушка называла стиль этой книги “Барочное смешенье” так как ей лично после прочтения одних глав хотелось сходить в пивной бар, а после других хотелось кого-нибудь смешить.
Книгу Йошка положил в специальный металлокерамический чехол, который непонятно для чего предназначался изначально, но Йошка приспособил его под книгу вместо прежнего палисандрового, который унёс с собой Йошкин Кот отправляясь в Караганду за рифмами. В чехле оставалось ещё место, и Хомячок Роборовского напросился положить туда и свой “Приход”, написанный на странном языке, который Йошка уже умел немного читать. Причём он замечал, что чем больше понимает, тем больше отождествляет себя с хомяком. Хомячок Роборовского был с миссионерскими наклонностями и не терял надежды обратить Йошку в Хомякианство.
Искусственному Человеку он сказал оставаться, поливать цветы, читать книги и самосовершенствоваться так, как только сможет. Впоследствии он пожалел, что не поставил ему каких-то рамок, приказав ограничиться двором или хотя-бы нашей ветвью реальности. И желательно не одеваться, как всегда. То есть копируя людей и существ с расклеены вокруг очередным Йошкиным папой на несмываемый клей плакатов с различными Heavy-Metal группами. Особенно часто искусственный человек останавливался перед постером, на котором некто похожий на средневекового киберпанка занимающегося сбором металлолома грозил всем плакатом с надписью “Я уничтожу ваши реальности”.
Потом быстро собрал рюкзак, взял топор и бумеранг, повернулся к Фиалковой Фее и сказал:
– Пошли!
Фиалковая Феечка, взмахнув до этого сложенными крылышками с прожилками, взлетела вверх и уселась перед Йошкой. Она прижалась к нему и немного вросла в него корешками, выпушенными из тела, чтобы держаться и не падать. Йошка попросил:
– А можно прирасти куда-нибудь к другому месту? Во-первых, щекотно; во-вторых, снова трусы со штанами срослись; в-третьих, мне в туалет иногда надо, а ты обе половины ширинки срастила.
Фиалковая Феечка втянула корешки, перебралась Йошке на левое плечо и укоренилась там. Так начался поход Йошки в ЙОШКАр-Олу.